Жадно так глотает солнце два серебряных крыла
Милый друг твой не вернется в этот город никогда…

Окна открыты, серая пыль пепла в камине. В углах комнаты кучи сухих осенних листьев, за окном сеет теплый мокрый снежок , оседая на пластмассовых ветках пластмассовых же деревьев в саду.

-У тебя здесь уютно.

-Спасибо.

Стол делит пространство пополам, тяжелая парча холодными тусклыми складками спускается со столешницы на пол. На золоте ткани четыре колоды карт . Две женщины сидят друг напротив друга. Два бокала с вином: сквозь золото украшений видно, что один бокал едва пригублен, второй почти пуст. Некоторое время собеседницы сидят неподвижно, потом та, что сидела справа , встает и отходит к окну.

-Теперь здесь всегда так будет?

-Нет, зима просто.

-Иногда так пусто.

-Ты привыкла к карнавалу, я хочу покоя.

-Знаешь, ты совсем другая. Про тебя говорят, ты старуха, про тебя говорят, ты злобная и яростная. Ты едва старше меня. Ты едва ли старше меня. И ты устала, только лишь устала.

Сидящая в кресле незнакомка молчит, потом отворачивается.

-Ты хорошо устроилась? Багаж уже привезли?

-Я налегке.

-Скажи, ты так и будешь все время молчать? Пойми…

-Понимаю, здесь буквально стоит запах болтуна.

-Меня звали? - А. материализуется в комнате в сопровождении снопа рыжих и голубых искр. Стайка рыжих искр залетает в камин , и там вспыхивает пламя. Голубые искры , не успев за рыжими, устремляются вверх и выжигают в потолке симпатичную дыру. А. поднимает голову:

-Нда, теперь со сквозняком бороться будет сложнее. Так, колоды четыре. Кого еще ждем?

-Вообще-то и тебя не ждали…- лиса( а женщина у окна, как вы поняли, это именно она) спешно встает на кресло и пытается стянуть руками края дыры в потолке. Дотянуться до нее сложно, лиса едва балансирует одной ногой на ручке кресла. Кресло угрожающе качается, потолок медленно сползает вниз.

-Э! Хорош здесь перепланировку устраивать!

-Напортачил, так молчи, - лиса, огрызаясь, продолжает шептать уговоры дыре, стягивая ее пальцами, дыра постепенно уговаривается и затягивается.

А. тем временем организует себе уже привычно пыльное кресло и ставит его вплотную к креслу печальной лисьей гостьи. Гостья, казалось, слегка удивилась происходящему: ее левая бровь едва заметно поднялась.

-Было чрезвычайно невоспитанно с моей стороны так врываться, не представившись. - Рыжий демон явно ждет одобрительного жеста.

-Да.

-Тогда разрешите представиться…

-Лофт, прекрати паясничать.

-Тсссс! - А. с таинственным видом прижимает палец к губам. - Это тайна, я здесь инкогнито.

-Ты здесь шумно. Более того, я была уверена, что ты съехал месяц назад.

-Съехал, о Прекраснейшая! Непременно и безвозвратно, но, заметьте, я был вынужден это сделать.

-Проще говоря, тебя выгнали.

-Тсссс! Разве можно выгнать бога? Ничего подобного, я сам, я с достоинством удалился, не в силах перенести нанесенное мне оскорбление и обиду.

-И кто же тебя, Лофт, обидел?

Сверху раздается смешок . Лиса спрыгивает с кресла.

-Я обидела. Туфлей обидела.

-И туфли у тебя тяжелые! - А. смущен. Ну, или кажется смущенным.

-У меня не туфли, у меня рука тяжелая. Раз ты такой разобиженный, демон, ответь мне честно…

В этом месте удивленно поднимается вторая бровь дамы и обе брови Рыжего.

-Ладно, ответь мне и постарайся не слишком врать при этом … Словом, какого дьявола ты здесь снова делаешь?

-Не мог пропустить встречу на высшем уровне.

-Тогда в качестве кого ты сюда явился?

-Не обольщайся , душечка, ты , в конечном счете, сыграла сегодня эпизодическую роль. Вот видишь, ты даже не можешь добраться до меня с ногтями, как давеча. Я пришел засвидетельствовать свое почтение прекрасной ммм…..вы, сударыня, здесь сами-то не инкогнито?

-Нет. Обойдемся без формальностей. Можешь считать, что засвидетельствовал все, что мог на год вперед. Не стоит злоупотреблять нашим временем.

-Не скажи, Мара. - Секунду назад паясничавшее существо резко стало серьезным. - Думаю, ты не все знаешь про нее. - А. кивает головой в сторону лисы, которая все это время задумчиво перебирала свою колоду.

-Что именно?

-Например то, что она выстраивает в своем мире мир для тебя. И пытается сообразить, где тебе будет уютно. Этот серый пластик в саду - это ее представление о твоем мире, Вечная.

-Разве? - на этот раз вопрос обращен к лисе.

Она кивает.

-Я знаю так мало … ты почти все время молчишь, твои руки ледяные, даже волосы твои были рыжими , когда ты вошла , а сейчас они чернее воронова крыла. Ты была круглолицей и молодой, а сейчас я вижу тебя …

-Такой, какая я есть. Для тебя.

-Это радует. Но я не могу жить с мыслью, что ты никогда не засмеешься. Это несправедливо.

-Для начала, нечего переживать за меня. Впрочем, ты переживаешь за себя? Так?

-Так. Потому что я вижу твоими глазами теперь. Потому что я знаю, что такое рассыпаться и стать огнем. Я не могла бы дойти туда никогда...но я смогла увидеть это в твоей памяти. И теперь я помню , что было с тобой.

Левая бровь снова дрогнула вопросительно.

-Скажи.

-Ты не искала его. Он нашел тебя сам….

____________________________________________________________________________________

И он не знал, кто она. Он просто встал рядом и был готов отдать себя без остатка. Она была одна среди чужих, и эти чужие для нее были своими для него, но он хотел стать ее. Она смотрела в его глаза, и не понимала, чего хочет от нее этот юноша с глазами старца. Ее усталость, растерянность, он принимал все. Она скрывалась, он находил, она гневалась, он утишал ее гнев одним взглядом, одним прикосновением. Сначала она привыкла к нему. Когда ей было плохо, она скрывалась в лесу, пряталась от всех, ненавидела тех, кто причинил ей боль сейчас и всех, кто причинял ей боль за всю жизнь. Она растворялась в лесной чаще, становилась ей. Она сходилась верхушками темных елей и сплетала свои иглы и царапала сама себя. Она летела с высоты и касалась ладонями жесткой щетины на хребте спавшего вепря. Она проникала в зверя, это ее глаза теперь наливались кровью , и она начинала свой яростный бег, взрывая копытами землю, опавшую листву, прелую хвою. Она неслась, а ветви кустарников хлестали ее. А она, проносясь мимо, лишь сдирала с них листья вместе с тонкой корой. Лес летел навстречу ей, воздух чужой, чуждой земли наполнял ее, а она в ярости металась и чуяла и не чаяла запаха свежей крови на своих клыках. Но и тогда он находил ее. Он просто шел навстречу, а она готова была разодрать его клинками на капли кипящей плоти, плоти человека, который посмел встать на пути богини. Он не отходил, не бежал, он просто стоял на ее пути. Кто знает, почему, но ее ярость испарялась ровно за шаг до него, ровно за один последний шаг. И его она делала не вепрем, она проходила этот шаг такой, какой я впервые увидела тебя, Морриган: рыжей Ши с зелеными кошачьими глазами. Ты подходила к нему и касалась его, думая, что прикосновение должно убить его на месте, но странно, человек не умирал, не падал замерзшим телом к твоим ногам. Он напротив- был теплым, он , чужой, был родным. Сколько таких ночей ты отталкивала его? Я не знаю. Сколько таких ночей ты прижимала его к себе так крепко, что каждый миг была уверена, что он растает в твоих руках? Я не помню. Он утишал твой гнев, он тушил твою ярость, он грел твое сердце. Он тронул тебя своей отвагой, ты привыкла к тому, что рядом есть кто-то, кто любит, кто умеет любить. Иногда, глядя как он спит, ты пыталась проникнуть в него, найти ту искру, что грела его, и , что самое удивительное, грела тебя. Ты силилась постичь, как может человек уметь что-то чего не умеет богиня. Как он может отдавать все, не требуя взамен ничего, абсолютно ничего.

-Наступало утро . Он уходил, если я хотела остаться одна. Он оставался, если я хотела его общества. Он никогда не спрашивал о моих желаниях…Он знал их. Может, потому , что они были его желаниями?

-Ты так надеялась научиться понимать его, потому что понять его значило понять любовь. Молодая Ши любила много, любила равных - богов и героев. Любила и воевала с ними, бросала их в ярости, унижала и забывала…потому что каждый раз Ши отступали перед последней чертой. Потому что ни один Ши не встал бы безоружным перед лицом опасности, хотя бы опасность исходила от любимого существа, потому что только человек оказался отважен , потому что только человек верил в любимую так, как и должно верить в богиню - беззаветно и безоглядно. Ты иногда задавала себе вопрос: неужели люди любят так не только богинь? Неужели такой Дар Любви доступен всем, кто называет себя человеком? И как могло получиться так, что Ши, которые умеют все на свете, не умеют любить? И ,может, именно потому они не умеют вернуться домой, в мир, которому они принадлежат так же, как он принадлежит им? Сначала эти догадки ранили ее глубоко, заставляли все внимательнее вглядываться в его лицо, все более чутко вслушиваться в его мысли. Но время шло. Она постепенно поверила в его любовь, потом перестала пытаться понять, как это чувство выглядит, а потом, в один прекрасный день поняла , что любовь это всего лишь готовность стать одним, радость отдать себя без остатка , получая взамен снова себя, но себя целиком: вместе с той частью, которую ты искал и нашел , которую сумел полюбить. И тогда молодая Ши перестала пытаться постичь происходящее, как и свойственно богам, она отдалась течению потока, который все быстрее уносил обоих по реке времени. Но однажды она взглянула в его глаза и поняла , что теперь перед ней сидит старец с глазами юноши. Он был все так же прекрасен. Или это ее улыбка делала его таким? Его движения были так же ловки и быстры. Или это ее поток делал его тело, человеческое тяжелое тело легче? И вот тогда настало время отчаяния. Это был бег, бег в поле. Травы легли в ужасе от горя богини. Она обратила свое искаженное болью лицо в чужое небо и кричала, кричала, что это несправедливо, что бессмертие ничего не стоит, если часть тебя может растворится во времени, лишиться памяти и навсегда пропасть в вечном круговороте. В тот момент она поняла, что бесконечное ожидание на чужой планете, жертва , принесенная своему народу , может стать невыносимой ношей, тяжким бременем, если она лишится той силы, которую дал ей он. Ее внезапно коснулось знание, знание того, что за то время, что они были вместе, сменились поколения людей, а он продолжал развеивать ее гнев своей улыбкой. Люди рождались и умирали, а он по-прежнему ласково проводил ладонью по ее волосам. Она увидела, что и она научилась делиться своей силой, она поняла, что он научил ее любить, отдавать . Не только он стал частью ее, но и ей удалось стать его частью. Более того, теперь она была его жизнью. И именно в тот момент Ши поняла, что она не может отменить его смерть. Она могла оттягивать ее, греть его своей любовью, как он впервые согрел ее когда-то, но рано или поздно он уйдет. Она кричала от горя, а трава вокруг нее покрывалась инеем, и тучи в небе летели низко, роняя слезы дождя на тонкие плечи богини. И тогда как всегда на ее боль отозвался он. Он шел к ней, протягивая руки, его волосы , почти совсем седые, развевались по ветру. Ему было тяжело идти в запутанной мерзлой траве, но он шел к ней, к своей любви, потому что знал, что если он не сможет утишить ее страдания, никто не сможет этого сделать. И в решимости его лицо снова было юным, любимым ею прекрасным лицом человека, умевшего любить. Человека, научившего любить Ши. "Разве ты не видишь, что происходит? Я бессмертна. Как ты мог поделиться таким Даром и тут же отбирать его?" Он только улыбался, и его улыбка говорила, что он все знает, и с самого начала знал. Она не выдержала. Она побежала. Она бежала дни, месяцы, она бежала, а по ее следам замерзала и становилась бесплодной земля. Она бежала и падала. И там, где она падала , растекались озера ее крови, плавившей песок и камни. Она обессиленная остановилась на краю утеса и присела на камень. Шорох справа заставил ее поднять голову. На соседний камень опустился он . Она, бессмертная, была на последнем издыхании, покрыта пылью и гарью с ног до головы. Он, смертный, сидел рядом и его лицо было спокойно и безмятежно. Он обнял ее за плечи. Она вырвалась и закричала " ты не понимаешь, в чем разница? Смотри же, человек!" Она прыгнула в пропасть и повисла в воздухе, паря в потоке. Казалось, она сама чувствовала разочарование ,что не может разбиться о камни ущелья. Тогда он подошел к краю утеса и раньше чем она смогла его остановить, шагнул в пропасть. Он не упал. Он очутился рядом с ней. За годы, что она была его частью, он тоже стал волшебником. Волшебником-человеком. Смертным и бессмертным одновременно. Они обнялись над пропастью, она плакала от радости тогда, потому что она ,казалось, нашла выход.

Бесконечно далеко и совсем рядом есть Закон. Его часто называют Бездной, иногда- Вратами. Ши, народ колдунов спускались к Бездне, но не прикасались к ней. Прикоснуться к Закону - значит, изменить его. Пройти через Врата - пройти через Смерть. Пройти через Смерть - обрести бессмертие. Никому из бессмертных по человеческим меркам Ши не нужна была вечная жизнь, Закон был и остается основой мироздания. Но Ши могут найти путь в Бездну. И могут провести туда того, кто не знает дороги. Молодая Ши не страшилась Бездны, она верила, что получивший часть силы Ши любимый сможет пройти Бездну вместе с ней.

Первый раз они пошли, взявшись за руки. Они сначала долго брели в тумане, который становился все плотнее, пока не превратился в воду, размешанную с воздухом. Дышать стало тяжело, капли воды оседали в легких. Как-то незаметно ушла из-под ног земля , и они шли прямо по туману, проваливаясь в него. Но они не размыкали рук. Они шли через миры и времена, вокруг них шумели битвы и плескалась сила. Они порой ловили на себе чьи-то равнодушные или жадные взгляды. Они погружались все глубже, и ,казалось, Бездна вот-вот откроет им Врата вечности. Но внезапно Ши перестала чувствовать его ладонь в своей, он пропал. Ему же казалось, что это она исчезла, выскользнула влагой между пальцами. Они видят , с трудом, но различают друг друга в плывущем мареве без формы и направления. Они совсем рядом, но их руки не могут коснуться одна другой. Они приближают лица , но не чувствуют дыхания . В этот момент Мара поняла, что допустила ошибку. Бездна никогда не пустит никого вместе. Каждый проходит Бездну сам. Он видит ее по-своему. Видит и уносит знания об увиденном с собой, оставаясь в Бездне навечно. Любящих разделила спираль пространств, они оказались закручены в разные плоскости, Бездна перехитрила их. И тогда Ши построила луч, пронизавший миры. Он метался в измерениях, находя и помечая дорогу назад, в тот край, который он считал домом, и научил считать домом ее. И луч на один только миг выхватил из туманного волокнистого кокона обоих и перенес их туда, в лес, где она впервые позволила ему себя обнять. Это было их воспоминание, общее и самое прекрасное. Их спасло то, что оно было одним и тем же , единым моментом, который оба берегли в самом тайном уголке своей памяти. И вот их руки снова вместе…А Бездна осталась позади.

-А дальше? - Лофт слушал лису, и впервые она видела, что его лицо может быть и грустным, и серьезным, и горестным.

Лиса вопросительно посмотрела на Морриган. Та, казалось, совершенно погрузилась в воспоминания.

-Я могу продолжать?

Мара кивнула.

-В Бездну можно попасть. Говорят, ее можно пройти. Но каждый делает это сам: один вошел , один вышел. Это тоже Закон. Но они могли стать одним. На самом-то деле они и были одним. Для этого только требовалось оставить физические тела и слиться , превратиться в одного крылатого искателя , проходящего Врата. Они отправились. Казалось, они остались спать в объятиях друг друга, но на самом деле они соединились и слились в потоке. Они не встретили сопротивления тумана, они легко обогнули коварные потоки силы, норовившие увлечь их по разные стороны плоскости бытия - еще бы, они были одним, их знания, их память навсегда соединились. В какой-то момент Мара почувствовала, что тот, ради кого она пришла на границу Бездны, затих и застыл в ней. Боялся ли он? Или, может, потерял всякую связь с происходящим? Но как бы то ни было Мара была готова сделать последний шаг. Внезапно все стихло и ,казалось, на свете больше нет ничего, время остановилось, все когда-либо происходившее, все, что только должно произойти, обернулось сказкой, миражом. Мара вдруг почувствовала усталость. Она внезапно забыла, что привело ее к Вратам. Перед ней ослепительно-манящей дымкой стояла стена Покоя. Ее память о родном мире, о Долге перед народом колдунов, о чужом крае и о том, кого она приняла в себя, вдруг стала растекаться перед лицом Мирового Покоя. Вот , здесь и есть начало начал. Все остальное- лишь отражения, искажения Истины. А Истина - вот она. Лишь дотронься рукой. Что проку в бессмертии, в смерти? Вот они : и смерть, и бессмертие - вместе - одно и то же - бесконечный свет, который одновременно обжигает и веет холодом, и манит, манит так, что не устоять, наполняет Дух постижением , покоем и тихой радостью. Мара осторожно погрузила пальцы в стену света. Кончики пальцев растворились в нем. Ни боли, ни страха. Вот, оказывается, что происходит в Бездне. Чтобы ее пройти, нужно стать Бездной, стать Законом. Она сделала шаг, последнее, что она почувствовала так, как привыкла это делать - это то, что ее растаскивает на крошечные капли, и что каждая капля наполняется знанием и каждая капля каждой капли - отражение Закона , и сила ее - сила первозданная. Она стала пламенем, пламя сжигало ее, ее взгляд вобрал в себя свет Бездны и Тьму Закона. Она знала, что растворяется, умирает как Ши , умирает, удивляясь тому, что не пришла раньше сюда, где ей самое место. Какая радость делить себя со всем сущим, как восхитительно составлять часть истинного. Почему , почему же она потеряла столько времени? И вдруг она ощутила ,что внутри ее что-то шевельнулось. Что-то раньше застывшее, что-то, что не смогла растворить Бездна. Это нечто рванулось из пленки света, выводя Ши из Вечной Смерти в вечную жизнь. Бездна содрогнулась, не желая отпустить часть себя. Но было поздно: Мара уже вспомнила. Она всем существом захотела освобождения. Она почувствовала, как каждая капля ее устремляется в одну точку. И в этот момент ее охватило отчаяние оттого, что она поняла : Бездна никогда не отпустит ее. Она приняла одну из Ши , и не расстанется с частью самой себя. И вдруг ее кто-то толкнул .Потом она была готова поклясться, что будто чья-то рука резко ударила ее в спину- так, что она буквально вылетела из света Бездны. Вокруг нее сомкнулась темнота. Она стояла снова в земном, человеческом лесу. Под босыми ногами была теплая влажная хвоя. Она все видела, но как-то иначе. Мара поднесла ладони к лицу - она видела свои пальцы, зеленоватое свечение Ши вокруг них, но она не видела своих рук. И в момент, когда она задала себе вопрос, что же с ней произошло, пришел и ответ: она ослепла. Она продолжала видеть, но огонь Бездны навсегда выжег ее зеленые шовские глаза. Она точно знала почему все так произошло, потому что и знание, и Закон остались в ней. И тогда возник еще один вопрос: почему Бездна рассталась с ней? Закон неумолим. Неумолим прежде всего тем, что нельзя задать вопрос и не получить на него ответа. Ответ был перед ней. Он лежал человеческим телом прямо у ее ног. Телом старца с глазами юноши. Глазами, смотревшими в темное земное небо, глазами, на самом дне которых полыхал огонь Бездны, в которой навечно остался тот, ради которого Мара пошла через Врата. Он спас ее, затаившись и не показавшись Бездне сразу, обманув без обмана, обхитрив без хитрости то, на чем держится все на свете. Он спас свою любовь, проснувшись и вытолкнув ее из огня небытия в тот момент, когда ее собственные шансы спастись уже исчезли. Он спас ее, став ею самой для Бездны, сохранив Равновесие Закона. Как он это сделал? Почему? Как он мог заранее знать, что делать, если не знал, что Бездна принимает одного и оставляет одного себе и никогда не отпустит ни единое существо? Как он мог это знать? И если он это знал, то почему решился? Если он понял это только в Бездне, то почему он вытолкнул ее? Вытолкнул в одиночество? Вытолкнул в вечность, вечность без него? Мара задавала эти вопросы, глядя в его мертвые глаза, обнимая холодеющее тело, пытаясь услышать последний шепот из бездны. Пытаясь вспомнить, что же, что же он сказал ей, толкнув ее в спину, в жизнь. По-мужски решив, что он остается там, куда она же и привела его. Он спас ее. Он , человек, сделал то, что любой нормальный Ши счел бы величайшей глупостью: он умер, чтобы жила она. Он, никогда не сказавший ей ни единого резкого слова, первый и последний раз приказал ей " Иди." А теперь его тело стынет у нее на руках. Как он мог так поступить, он же знал, что теперь она будет вечно одна и вечно будет любить его…

- И ненавидеть за то, что он подарил ей жизнь. Так? - Лофт машинально перебирал свою колоду. - Перевернутый туз Мечей. Вот, он счел нужным действовать, это было его решение…Правильное, нет ли…оно уже принято.

Мара сняла верхнюю карты своей колоды. - Семь мечей. Хитрость….попытка обмануть Закон…- она горько усмехнулась. - Не удалась.

Лиса открыла свою карту - Отшельник. Одиночество. Вечное. Я так не хочу - Лиса в ярости стукнула ладонью по столу. Это нечестно! - Она выхватила из колоды следующую карту - Перевернутая десять кубков. Да , вы были счастливы…Но теперь, неужели все, что остается, это жить воспоминаниями??

Морриган сняла свою карту. Перевернутый король Пентаклей. - Он был человеком , и в тебе сейчас вопит человек.

-Что-то я в этом сомневаюсь, - задумчиво проговорил Лофт. Перевернутые восемь Пентаклей и Луна. - Он действовал как человек, но он был уверен, что прав…Хотя и зря…судя по всему.

-Неужели во мне сейчас тоже кипят иллюзии? Следующая у меня - Королева Кубков. Моя карта. Карта истинной меня. Нет, дорогие друзья и родственники. То, что перед вами - это я . Уж что выросло, то выросло.

Морриган достала третью карту:

-Влюбленные. Выбор любящих всегда самый тяжелый выбор.

Какая же финальная?

Лиса вытащила последнюю карту.

Перевернутый Глупец….Неправильное решение. Чье?

Все коварная разлука обнимала как сестра,
Превращала ее руки в два серебряных крыла…
Сколько дождь шептал , а толку? Ей казалось - не всерьез…
И разбилось на осколки всех невыплаканных слез…

(с) сойт - декабрь, 2002
использована песня группы "Би-2"

В Хреновости

На Главную