Он принес с собой утро. Принес в самом себе.
Вечером он замирает, почти растворяясь в сумерках, его золотой блеск приглушает ночь.
Я же несла в себе ночь. И вела его сквозь свой призрачный мир, окутываясь его собранным за день теплом. Он прижимал к себе так, что плотнее можно было бы только склеить да придавить всем Миром словно бы пресс-папье. Он согревал ледяные мои ладони, сцеловывал с глаз усталость и пепел – с губ. И ночь во мне смеялась, пронизанная, напоенная его золотым теплом, выдыхая в темную, лишь олуненную, глубину одним радостным вскриком его имя.
Имя. Три слога, перекатывающихся на языке. С безнадежно протяжной последней гласной. Постепенно вновь обретающий четкость облик в лунном свете. Перепутанные волосы. Сплетенные руки. И еще – поворот головы. Вздох во сне, и даже морщинки в уголках глаз, что делают их смеющимися пусть и сквозь запечатанность сном, пусть и вопреки серьезности губ. На его ресницах, на сомкнутых губах – невесомым покровом уснет моя ночь.
А когда он откроет глаза- он откроет мне утро…утро всегда просыпалось в его глазах, вырывалось в небо всполохом зари - улыбки. Разглаживало – размыкало скованные печалью губы...доброе утро! Распутаются пряди волос, расплетутся всю ночь согревавшие руки, приподнять голову с его плеча – доброе утро, родной!!
